Справка о герое: Алёна Абрамова, 36 лет, родилась в Киеве. До 7 лет жила в Белоруссии (папа был военным), после вернулась в Украину – Кременчуг. В 16-ть переехала в Киев, а в 30-ть уже со своей семьёй – в Барселону (Испания), где и проживает на сегодняшний день. Имеет 2 высших образования: экономическое (Киев) и управление предприятием (Варшава). Играет на фортепиано и барабанах. По профессии – татуировщик (18 лет). В последние годы экспериментирует с разными видами искусства: живопись, скульптура, керамика, фотография. 6 лет активно занимается спортом: плаванье, бег, триатлон, велосипедный. Принимала участие во многих соревнованиях, в т.ч. Ironman, Tour du Mont Blanc и North Cape. Защитник животных. Замужем, сыну 11 лет.
– Вот это послужной список! Да Вы – энерджайзер какой-то!
– Скорее – авантюрист и путешественник) Участвую в том, что делает меня счастливой.
– И, судя по всему, художник) С пелёнок рисовали?
– Не-а. Мама всё сокрушалась, что я зомбаков рисую и всякие нестандартные сюжеты) В худ.школу я не ходила, меня отдали в музыкальную – по классу фортепиано, плюс хор. Поначалу мне это занятие нравилось, но через пару лет расхотелось. Родители запретили бросать и пришлось домучивать – 7 лет в общей сложности. Возможно, если бы я перестала ходить в музыкалку, меня бы понесло в художку.
– И во что вылилась «музыкалка»?
– Лет в 13-ть у меня начался так называемый неформальный период, бунт. И, когда в 16-ть я переехала в Киев (при условии, что поступлю на нормальную специальность), начала играть на барабанах и делать пацанам татухи. 10 лет я была барабанщиком в куче киевских проектов: и с Шуриком Пипой из «ВВ» катались с сольником, и с Green Grey пробовались…
Когда же родился ребёнок, я ещё играла, но понимала, что такой образ жизни – гастроли, фестивали, туса – становится уже неинтересен. Плюс организм начал сдавать. И я сделала паузу. Увлеклась спортом – для здоровья скорее. И хоть у меня хорошие показатели, спортсменом не могу себя назвать, т.к даже спортом занимаюсь через позицию «художника») Мне важен не столько результат, сколько исследование себя.
Для меня понятие «художник» – скорее про ощущение мира: когда его через себя, свои эмоции пропускаешь и после выдаёшь в живописи, тату, музыке, спорте или чём-то ещё.
– А с «приличными» профессиями не задалось?
– Мне родители сказали: «Вторую специальность получай, какую хочешь, а первая должна быть приличной». Так случилась экономика. Со второго курса института я уже делала татуировки друзьям – «панкуху» всякую, знаки анархии и т.п. После работала в салоне младшим мастером. В тот момент в Киеве было всего 2-3 заведения, которые накалывали иероглифы, трайблы на попах, бабочек и т.п. old school (англ. «старая школа, способ») – ни творчества, ни арта одним словом.
После мне что-то не понравилось, и я попробовала работать по специальности, а татуировки делала дома. И хотя я работала в выставочном центре, а после в рекламном агентстве (вполне интересные сферы), но поняла в процессе, что какие-то «приличные» варианты – вообще не моё. К тому моменту уже появилась востребованность в тату, и не было смысла метаться. Я сказала себе: «Всё, прекрати это насилие. Дело идёт, хорошо получается. Заканчивай с попытками быть «приличным» человеком». /смеёмся/
– Ну, в тот момент кажется, что увлечение и есть фигня))
– Да, естественно))) И когда я поехала в Польшу (училась там заочно и каждую сессию приезжала сдавать экзамены), познакомилась с ребятами из очень известной студии в Варшаве. Я пришла к ним с просьбой понаблюдать за процессом работы. Технически там мало что привлекало, но был иной подход: я впервые увидела, как можно рисовать эскизы «фрихэндом» и сразу набивать машинкой, создавать большие татуировки через всё тело и т.п. решения. Так я поняла, что можно реализовать себя не только в мастерстве, но и в творчестве. И начала потихонечку пробовать.
Тогда мне казалось, что я вообще не умею рисовать. Это было из разряда: «Ок, мне нравится этот татуировщик – а попробуем-ка что-то такое…». Так, постепенно, нарабатывалась техническая база. Я научилась хорошо красить, накладывать тени, делать графику. Все эти тех.моменты стали объединяться. А когда руки умеют делать многое, то однажды спрашивашь себя: «А чего хочет твоя голова и сердце?» В целом это был долгий процесс, конечно…
– И всё-таки почему тату? Это ведь не просто нарисовать, а проникнуть под кожу…
– Это было слабоумие и отвага))) В 13-ть в мою жизнь пришёл панк-рок и неформальная тусовка. Друзья стали делать себе татуировки, и в 14-ть я тоже наколола своё первое тату. Тогда мне казалось, что татуировщики – боги! Для панкующей молодёж они были небожителями. Лет в 16-ть я начала делать ребятам пирсинг и даже не думала стать татуировщиком – была уверена, что не умею рисовать.
Однажды в тусовке мне в руки попала машинка, и я спросила: «Пацаны – кому?!» Мастеру, которому она изначально принадлежала, отрезало на заводе палец. Он больше не мог делать тату и подарил её моей подруге, окончившей художку. Машинка у неё полгода провалялась прежде, чем попасть ко мне. С этого всё и началось. До сих пор она у меня лежит. Всё хочу повесить в рамочке. Такая жууууткаая! Какая-то ручка, вырезанная из дерева, смотанная зелёной изолентой, со вставленной шайбой, заточенной проволокой и шнуром от фена, который включается в розетку. Адский агрегат!
И полная антисанитария: помыли, спиртом протёрли и – «следующий». Хорошо, что в итоге все живы и здоровы остались. Не татуировки, а сплошное шрамирование.)) Кровь хлещет! Не понятно, на какую глубину запускать иглу! «Ну, я думаю миллиметра на 4-ре будет нормально…» Это была такая жесть! Ужас и кошмар – эти первые тату! Славу Богу, обошлось без заражений.
Позже я пошла учиться. В нищие студенческие годы 800 долларов были неподъёмной суммой. Собирали всем миром: полгода копила, часть наодалживала, что-то продала, что-то друзья на ДР подарили. Обучение длилось полтора месяца, и после мне предложили остаться мастером в студии. Со временем я всем, на ком тренировалась, переделала свои первые эксперименты.
– А сейчас есть такие школы?
– Полно – хороший бизнес. Многие готовы заплатить из расчёта, что после начнут рубить бабло. Никто не учитывает, что сейчас такое количество крутых мастеров, что пробиться 20 лет тому и сегодня – большая разница. Ко мне часто просятся в ученики, но я не беру. Это моя принципиальная позиция. Мне не интересно вкладывать душу, чтобы после кто-то сказал: «Ну… я так подумал… это не моё». Пару раз попробывала и закрыла для себя тему.
– Сколько времени у вас заняло освоить технику, набить руку?
– 11 лет тому, когда родился ребёнок (7 лет получается). Мягко говоря, это был не самый радужный период в моей жизни. Мы разошлись с первым мужем, и я осталась с 2х-недельным ребёнком на руках, 5-ю собаками-инвалидами и арендованным домом. Мне нужно было тупо выжить. И я ускорилась прям ракетой! Такой скачок произошёл! Казалось, что из второсортного я превратилась в мастера, к которому начали идти все. Это был период, посвящённый качеству работы и умению общаться с клиентами.
Пару лет спустя, со вторым мужем, я поехала в Берлин и влюбилась в этот город. Он такой творческий, неформальный! Моё место мечты! И я подумала: «У меня уже в Киеве очередь на полгода, я – известный мастер, награды на конвенциях, своя студия… Напишу-ка в пару салонов в Берлине. По-любому, кто-то возьмёт». Сделала, а мне стали приходить отказы или вообще игнор. Мол, на вас не придут клиенты, т.к. нет своего стиля, хоть и хорошо сделано. А в Украине был подход «работы на клиента», который приходит не на стиль, а на специалиста с хорошей репутацией. Мастер должен сделать то, что хочет заказчик, максимально удовлетворить и «выцеловать» его.
И вот я – уже с некой короной на голове – получаю «вы нам неинтересны». Это было такое приземление!!
– Представляю…
– Я полгода билась, делала рассылки, получала отказы – меня сильно переколбасило. Я очень обиделась. Но в конечном итоге это было полезно: более прогрессивные люди показали мне, куда стоит двигаться.
В тот момент я тяготела к орнаменталистике, потому что в Украине не было арта. Были классические стили: Япония, орнамент, реализм, new school (англ. «новая школа, способ»). Мне на глаза стали попадаться работы с экспрессией – захотелось попробовать что-то подобное.
И вот я сделала один рукав – мазки краски, всё такое странное, и мы поехали на Tattoo Convention (украинский фестиваль татуировки). А к тому времени у меня уже была гора дипломов, выигранных кубков и наград. Поехали и получили такооооееее отторжение! Жюри сидит всё «олд-скульное» – все эти дядьки с тётками… Мрак.
«Ну, и хрен с ним!» – подумала я и продолжила потихоньку развиваться. И благодаря клиентам, которые пошли со мной на эксперименты, к моменту эмиграции у меня уже было портфолио. А процесс «странного, но своего» стиля продолжает эволюционировать до сих пор. Я даже не знаю, как его назвать.
– Почему покинули Украину?
– Потому что поняла, что здесь я несчастлива. Стараюсь что-то в своём мирке менять, делаю – делаю – делаю и понимаю, что ничего не меняется… Очень долго я была в зоозащитной теме: спасаешь 5-х собак, а на их месте появляется ещё 20-ть. Я очень сильно выдохлась. Какое-то безверие наступило, и я решила уехать. Осознала, что не могу быть счастливой в том, что вижу вокруг, а поменять – сил нет.
У меня характер холеричный. Мне не подходят долгосрочные планы. Я импульсивный человек: вижу, что не так – делаю. Это моя особенность. И в какой-то момент таких действий перегораешь, опускаются руки.
Когда я случайно приехала в Барселону, поняла, что хочу здесь жить. В Испании тоже бывает грязно, тоже есть придурки, куча своих косяков и нюансов – не идеализирую. Но с этими косяками легче жить и мириться, и тут присутствует возможность быть собой.
Когда в 14-ть я сделала первую татуху, мне нужно было отвоёвывать свой нестандартный вид. Каждый взрослый на улице считал своим долгом подойти и рассказать, что ты выглядишь, как чмо, и что девочка должна быть такой-то. С подросткового возраста каждый тебя «лечит», как ты должна жить. Мужики бухие куда-то тебя волочат и нужно от них отбиваться. Всё время находишься в перманентном состоянии обороны.
И вот я приезжаю в Барселону и понимаю, что всем всё Ок. Ты ощущаешь такую лёгкость, потому что вокруг счастливые люди, которые улыбаются и позволяют тебе быть любой, без агрессии. Я люблю Киев, люблю земляков очень сильно, но понимаю, что я и моя семья в Украине жить не можем.
И ведь когда приезжаешь в Европу, ты не как «сыр в масле катаешься». Ты бросаешь в родном городе весь свой «фарш»: жильё, байки, студию, клиентов, репутацию. Ты за границей никому не нужен, ты там никто. И нужно строить всё с нуля.
В Испании мы также, как и в Украине, убираем с ребёнком лес у дома, берём собак из приюта – мы продолжаем делать всё тоже самое, но это не сопровождается такой болью. Наши старания хоть как-то там сохраняются. А, главное, присутствует ощущение лёгкости, которого мне в Украине настолько не хватало.
– Знакомо… Вы работали кинологом в Бородянском приюте для собак. Как вы оцениваете этот опыт?
– Сложные там были моменты… Моменты отчаяния… Я как раз ушла из рекламного агентства и, как участница Молодёжной лиги защиты животных, вышла работать кинологом и смотрителем собак в государственный Бородянский приют.
Это была по сути живодёрня, куда свозили собак, как в лагерь смерти: их либо умерщвляли, либо животные дохли от истощения, либо загрызали друг друга от голода. Страх и ужас там творился. И «Молодёжная лига…» была первой организацией, которая пыталась менять законы и пропихивать через мэрию идею стерилизации.
«Лига…» в итоге повлияла на реструктуризацию Бородянского приюта, на выборы нового директора, на то, чтобы открыли наконец ворота для волонтёров и СМИ. Они же и договорились о возможности войти в штат приюта: привести своих кинологов, ветеринаров, волонтёров, которые согласятся что-то делать, несмотря на мизерную зарплату. Я работала там три дня в неделю. Практически всё, что зарабатывала на татуировках, уходило на мед.препараты и корм для щенков.
Финансирование приюта расходилось, как обычно, не понятно куда. Большинство ветеринаров «старой гвардии» привыкли «чаи гонять» и делать вид, что работают, а государство – что платит. Вам не передать весь трэш, который там происходил. Всех слёз, рыданий и нервных срывов, которые мы там оставили. Особенно, когда понимаешь, что животные погибают по чьей-то халатности: потому что ветеринары не сделали обход, ловцы «случайно» собак задушили, а часть персонала просто просиживает штаны.
И ты ругаешься, споришь, орёшь, пишешь накладные, звонишь директорам – а им, как «горохом о стену». Людям, которые отвечают за жизни! «Бьёшься как рыба об лёд», понимая, что не можешь на всё повлиять и размножить себя на все процессы. Было тяжело: приходилось самой и собак штопать, и вакцинировать, и социализировать. Выгребать физически и морально всю эту грязищу и вонищу.
Если в Испании, например, популярно брать животных из приюта, то в Бородянский люди приезжали редко и за собакой, которую нужно посадить на цепь гавкать. Очень мало кто брал животное для дома. В приют свозили и домашних собак, хозяева которых умерли; швыряли их в клетку на грязный пол погибать без отопления. В общем не работа – а мрак и ужас.
1,5 года я там «билась», до глубокой беременности. Это был один из самых сложных моих опытов, но и выхлоп был серьёзный. Время, когда я делала что-то на 100% правильное, полезное.
То количество животных, которым мы помогли, ту глыбу внутри системы, которую нам удалось хоть немного сдвинуть, было архиважным. Конечно, сейчас я осознаю, что менять систему нужно другим путём – как UA Animals делают. Хотя лично я не могла принести большей пользы, чем ту, которую сделала.
– Слушать больно, не то что участвовать. Могу только поблагодарить Вас за опыт человечности равный личному подвигу, на мой взгляд… Как же вести себя людям, которые встретили птицу или животное, нуждающееся в помощи?
– Я уже выпала из украинской зоозащитной темы… Если мы говорим о птицах, то, насколько мне известно, есть несколько волонтёрских организаций, которые берут их на передержку или помогают с информацией (нужно гуглить). В отношении диких животных, по-моему, существуют 2-3 организации, которые занимаются просвещением и какой-то помощью.
Что касается кошек и собак – приюты и волонтёрские передежки переполнены. В основном всё тянут на себе волонтёры с бесконечными сборами средств. Крупные спонсоры, к сожалению, не заинтересованы в финансировании приютов, а сами волонтёры не вытягивают. Поэтому, если вы нашли животное, которое нуждается в помощи, то важно нести ответственность до конца. Нет волшебной организации, которая скажет вам «спасибо» за ещё одну безлапую собаку.
– Ясно, спасибо. Вернёмся к Вашей основной сфере деятельности. Пригодилось ли высшее образование для работы в сфере тату?
– Вообще никак. В Киеве у меня была студия – небольшая, с несколькими мастерами. И я отметила для себя, что могу «рулить», но когда мне приходится контролировать от администратора до туалетной бумаги – для творчества мало что остаётся. В Барселоне у нас классная студия, коллектив, хороший менеджер, и я понимаю, что мне интересно делать сугубо мою работу. Мне больше не нужно быть владельцем для удовлетворения своих амбиций. Я чувствую себя гораздо счастливее, как мастер.
К тому же хороший специалист зарабатывает больше, чем владелец салона. Если бы я открыла студию в Испании, то привязала бы себя к месту. А так я могу поехать работать в Германию, например, где цены в 2 раза выше. Я уже полмира объехала: работала в Бразилии, Австралии, Исландии, Гонконге. Должна была лететь в Лондон, но из-за пандемии пришлось пока отложить. Теперь уже прикольно вспоминать про отказы из Берлина))
Т.е. стать свободным мастером, который передвигается и работает в разных частях мира – в удовольствие и зарабатывая деньги, возможно? Даже с «неприличной» профессией?))
– Возможно. Мне кажется, моя семья до сих пор не привыкла) Это вообще другое понятие свободы и другие заработки. В Европе татуировщики за последнее деясятилетие выбились в эдакую молодёжную элиту. Иногда даже хочется дать им подзатыльник по типу «попустись!» – творческая неформальная «поросль» вдруг дорвалась до бабок, и у них мгновенно «выросла корона». Забавная такая субкультура: в целом очень пафосная и достаточно закрытая тусовочка. Если сравнить средние заработки офисных сотрудников и татуировщиков в Европе, то последние их переплюнули.
Кто бы мог подумать 18 лет тому, что делая пацанам татухи машинкой из бритвы, я смогу на этом ещё и нормально зарабатывать!
– А как скоро вы стали зарабатывать? Настолько, что можно было заниматься только этим?
– Спустя лет 5-ть. Сейчас молодёжь прям врывается в эту сферу. Тусят с мастерами, учатся с нормальным инструментом, имеют примеры хороших работ. Мы же на ксероксе печатали каталоги с уродскими рисунками и не знали, как должна выглядеть хорошая татуировка. «Шрамирование – а, ну должно быть выпуклое и всё».)) Если в тусовку попадал проф.журнал, его пропускали через всех! А сейчас начинающие могут уже за год освоить хорошие работы.
– Какая вилка заработка – в Украине и в других странах?
– В Испании сейчас мой полный день (8-9 часов) стоит 700 евро. В Германии – 1500 евро за день. Понятно, что я отдаю процент за рабочее место, за расходники, за организацию моего букинга (30%).
В Мюнхене цена за час – 250 – 300 евро. Т.е. короткие сеансы гораздо выгоднее по цене, чем один большой (из-за оптовой стоимости). Но я люблю большие проекты – лучше меньше заработаю, но мы с человеком просидим целый день без лимита, спокойно придумаем какую-то творческую идею и воплотим её. Если во главу угла ставлю денежный вопрос, в какой-то момент вообще пропадает интерес к работе. Я понимаю, что вкладывая душу и качественно делая своё дело, деньги по-любому придут.
– А во сколько клиенту обойдётся сделать тату?
Ну, 3 тыс. евро – это даже не рукав в той же Германии. Если крупный человек – можно за эти деньги только плечо закрасить. Полная спина или нога – это за 10-ку. Притом, что я – в средней ценовой категории. Мастера из топ мировой 20-ки берут совсем другие деньги. Там человек платит стоимость машины, лишь бы его взяли. Эту сферу можно сравнить с брендовой одеждой – когда сумочка стоит состояние.
– Татуировки могут быть цветными?
– Да. Моя фишка, пожалуй, – размазывание цветом. Иногда вижу схожие работы, но понимаю, что всё это заживёт бурой мазнёй. Всё-таки опыт не пропьёшь. Мои технические навыки сейчас соответствуют моим идеям. В прошлом было обидно, что есть задум, а реализовать его не получалось.
Плюс пошла уже другая техника, машинки иного уровня, новое поколение красок, миллионн разных игл – для линий, для закрасов, «лопат» в 49 игл, чтобы делать плотные большие прокрасы. А 15 лет назад мы всё это делали сами. В любой студии была маленькая комнатка, паяльник, иголки одиночные. Сейчас уже заводская заточка – иглы ровные, острые. Краски более стойкие и гипоаллергенные. Выпускаются солнцезащитные кремы для тату-людей. Всё это вместе даёт классный результат.
– Сколько красок сейчас в палитре тату-мастера?
– Это сотни цветов. Я с собой вожу литра три краски) Есть разные марки, и у каждой какие-то свои удачные цвета; поэтому я предпочитаю микс из лучших вариантов. Существуют также именные палитры, созданные всемирно известными мастерами в коллаборации с фирмами-производителями.
– На чёрное можно нанести белый рисунок?
– Да, но никто не выкладывает заживших работ) Даже на чистой коже белый цвет недолговечен, т.к. сама она придаёт рисунку свой желтоватый оттенок. А с загаром цвет становится совсем жёлтым. Поэтому тату белым на чёрном вначале выглядит прикольно, а после заживления (и особенно через год) абсолютно теряет внешний вид.
– Заживает татуировка как долго?
– В идеале – в течение недели. Всё зависит от иммунитета и особенностей кожи. У кого сильно кровило, капилляры очень близко к поверхности – процесс заживления идёт чуть дольше. Если иммунитет просажен – сразу после болезни или в процессе – заживает ещё дольше (сообщайте мастеру о своём неважном самочувствии). Это я говорю о первом этапе, потому что корочка облазит около недели. Слезает первая кожа, шелушится, происходит пилинг. Для полноценного восстановления нужно около 3-4 нед. Столько же времени понадобится, чтобы понять, как легла краска, и увидеть первый результат.
– Это больно?
– Неприятно и зависит от болевого порога человека, его характера и места нанесения. Рёбра, внутренняя часть рук, места, где меньше мышечной массы и жировой прослойки (шея, колени, локти), более болезненны. Клиент, который во время работы на плече, мог спокойно спать, на внутренней части руки будет уже слезу пускать.
Есть люди с менее чувствительной кожей, которые при нанесении даже в болезненных местах, книжку читают и по 12-ть часов проводят на сеансе. Вызывают уважение клиенты, которым с первого мгновения больно, но они проявляют волю и решимость. Думаешь: «Через пару часов он будет проситься домой»; а человек вылёживает 10-ть, и ты заканчиваешь огромный проект. Как они это терпят? Ещё и 2-3 дня подряд?! Вообще в голове не укладывается. Характер!
А бывает обратное: когда клиент не привык к сложностям, и потерпеть для него – из ряда вон выходящее. Я ж – не мясник, отношусь с пониманием. Хотя мне также важно абстрагироваться, чтобы выполнить в итоге заказ. Если же человек начинает плакать, я приостанавливаю работу и отправляю домой.
Есть обезболивающие мази, но они меняют структуру кожи, делают её пористой. Цвет получается очень блёклый, а рисунок – неконтрастный. Да и обезболивают они всего на пару часов.
Бывает так больно, что в итоге приходится отказаться от самой идеи татуировки. Иногда работа растягивается вместо одного на пять подходов. Были и клиенты, которые в обморок падали.
Также это очень зависит от менталитета. Напр., испанцы – нежные и чувствительные люди. Первый плачущий мужчина у меня был именно в Испании.)) Они очень эмоциональны, не привыкли сдерживаться, могут рыдать и максимально демонстрировать свою боль. С ними, конечно, тяжелее работать. Полярный вариант – немцы: он у тебя уже подыхает, синего цвета лежит, глаза закатил, чё-то в рот засунул, но терпит.)) В Украине же разные случаи бывали.
– Изучают ли медицину мастера? И нужно ли это, на ваш взгляд?
– Минимальные базовые – конечно нужны. Не знаю, насколько это контролируется сейчас в Украине. Были когда-то попытки создать ассоциации, которые будут этот вопрос курировать, но, похоже, не для улучшения качества, а для зарабатывания бабок.
Мне, чтобы легально работать в Испании татуировщиком, нужно было закончить местные курсы. Длятся 4-ре дня и касаются только гигиены и работы с кожей: её строение, аллергические реакции, процессы заживления. Плюс есть список прививок, которые обязательно должны быть у мастера. В Украине ни про вакцинацию, ни даже про курсы гигиены особо никто не парится.
Продолжение следует…
Чтобы определиться с профессией и наметить план её реализации, пройди курс “Найти призвание”. Помощь специалиста – это экономия времени и усилий.